Один шаг между жизнью и смертью - Страница 98


К оглавлению

98

– Раньше ты этого не боялась. И потом, чем больше машина, тем меньше шансов убиться. В общем, давай.

Он распахнул дверцу, и Лена снова вздрогнула, увидев на белой эмали кровавые полосы, оставленные его пальцами.

– Тебя надо перевязать, – сказала Лена, нерешительно берясь за дверцу. Она заметила, что ее рука сама собой легла на теплый металл гораздо ниже кровавых отпечатков, и устыдилась этого.

– Надо, – ответил Юрий, хромая вокруг длинного капота к соседней дверце, – но не здесь. Я вообще не понимаю, почему здесь до сих пор нет ОМОНа, СОБРа и спецназа с парочкой бронетранспортеров. Все-таки я наделал столько шума…

Он немного кривил душой. Некоторые догадки на этот счет у него были, и не последнее место в них занимал бравый майор Разгонов, выброшенный им из машины в получасе езды отсюда. “Главное, чтобы они не попытались закрыть все дела одним махом, – подумал Юрий, усаживаясь на широченное, как диван-кровать, сиденье, обтянутое белой кожей, и с огорчением косясь на широкую кровавую полосу, оставленную на этом великолепии его ногой. – Вот как перехватят они нас по дороге да как превратят в решето… А на мертвого, как справедливо заметил наш майор, можно списать все, что угодно. Очень удобно, черт бы их всех побрал…"

Двигатель завелся почти бесшумно, и тяжелый “кадиллак” плавно тронулся с места, неуверенно огибая дом по обсаженной кустами асфальтовой дорожке. Лена вела машину, сильно подавшись вперед и закусив нижнюю губу от напряжения. Смотреть на нее было одно удовольствие, и Юрий с трудом заставил себя оторваться от этого приятного зрелища. Время любоваться женскими профилями еще не наступило, даже если это был самый красивый и любимый профиль в мире.

– Ворота, – сказала Лена. – Они заперты. Таранить?

– Ого, – ответил он. – Пожалуй, не стоит. Это все-таки не танк. Пробьешь радиатор, и на этом наша поездка закончится… Притормози, я открою.

– Я сама.

Лена остановила машину возле ворот и вышла. Возясь с замком, она оглянулась и заметила, что Юрий стоит, тяжело опираясь локтем о крышу “кадиллака”, и в руке у него тускло поблескивает его огромный пистолет. Филарет не смотрел в ее сторону: глаза его упорно обшаривали двор и фасад дома, испачканное лицо окаменело от напряжения. Таким Лена его еще не видела и очень надеялась, что больше не увидит: зрелище было захватывающим и страшным одновременно. Отведя взгляд от его усталого лица, Лена опять вздрогнула, хотя, казалось бы, уже должна была привыкнуть ко всему; из окружавших беседку кустов сирени торчали чьи-то ноги в белых кроссовках.

Ворота наконец распахнулись настежь. Лена бегом вернулась к машине и села за руль. Они с Юрием одновременно захлопнули дверцы, и “кадиллак” величественно двинулся вперед, как отчаливающий от пристани океанский лайнер. Когда Лена уже принялась вертеть неожиданно податливое рулевое колесо, вписываясь в поворот, порыв ветра захлопнул одну из тяжелых створок, и она с ужасным грохотом ударила по багажнику “кадиллака”. Лена вскрикнула, но не выпустила руль, – Ты не правильная женщина, – с усмешкой заметил Юрий, копаясь в бардачке.

– Как это? А какая женщина правильная?

– Правильная женщина на твоем месте бросила бы баранку, закрыла ладонями глаза и изо всех сил надавила на газ, – сказал Юрий. – Ага, вот она…

Лена покосилась в его сторону и увидела, что он держит в руках автомобильную аптечку.

– Женоненавистник, – проворчала она. – Что ты теперь намерен делать?

Юрий с треском разорвал вощеную бумагу, в которую был упакован бинт.

– Если бы я знал, что теперь делать, – со вздохом сказал он. – Надо как-то искать эти чертовы деньги, пока меня не засадили на исторически значимый срок… Но сначала, конечно, я отвезу тебя домой.

Он задумался, держа на весу пузырек с йодом, снова вздохнул и щедрой рукой вылил все содержимое пузырька прямо на штанину в том месте, где в ней зияла страшная прореха, открывавшая черно-бордовое месиво полусвернувшейся крови. Шипя и невнятно ругаясь, он принялся бинтовать ногу поверх джинсов. Лена искоса наблюдала за этой операцией, болезненно-морщась и кусая губы.

– Прямо так и поедем ко мне домой? – спросила она.

– Прямо так и поедем. А ты что, хотела заехать по дороге в магазин?

Теперь вздохнула Лена.

– Прости, Юрка, но ты все-таки дурак. Я обязательно подарю тебе Женькины латы, если ты до этого доживешь. Кто, по-твоему, украл эти деньги?

Юрий поднял на нее сосредоточенный взгляд, на секунду прервав свое сражение с запутавшимся бинтом, – Воробейчик, – сказал он. – Ему кто-то помогал, и я этого “кого-то” обязательно найду, только пока не знаю как… Погоди, погоди… А почему ты об этом спрашиваешь? И таким тоном?..

– Вот, – горько сказала Лена, спугивая клаксоном сунувшуюся на проезжую часть старуху с туго набитым полиэтиленовым пакетом. – Наконец-то.

– Извини, – пробормотал он, – я что-то туго соображаю. Наверное, от потери крови. Что – “наконец-то”? Ты имеешь в виду что-нибудь конкретное или просто издеваешься?

Поворачивая направо, Лена не правильно рассчитала радиус поворота, и “кадиллак” тяжело подпрыгнул, наехав задним колесом на бордюр.

– Твою мать, – в несвойственной ей манере почти прорычала она, выравнивая тяжелую машину. – Хорошо. Кто тебе сказал, что я у этого… Графа? Это был Арцыбашев, правда? А знаешь, на что он надеялся? Что тебя там шлепнут, и ты умрешь, не успев оправдаться. А может быть, перед этим успеешь застрелить Графа. Это было бы просто превосходно, ты не находишь?

– У тебя больное воображение, – сухо сказал Юрий. – Зачем Цыбе надо, чтобы меня шлепали? Просто он волновался за тебя, не знал, что делать…

98